Акимов внук
Не везет в последнее время старому охотнику Акиму. Сильно переживал он от того, что остался без добычи. А ведь он считался лучшим охотником. Аким охотится вместе с внуком Никишкой. Нравилась деду цепкая хватка внука. Радуется Аким, что достойная смена ему есть. И вспомнился старику один момент, когда юный Никишка не смог добыть песцов на охоте. И тогда дедушке пришлось подложить своих пойманных зверей в ловушки внука, чтобы поддержать его, придать ему веру в себя. Как же обрадовался тогда Никишка, даже песню сложил про это. И Аким улыбнулся: разве не приятно бывает, когда ты приносишь радость другому человеку?.. Утром Аким решил последний раз осмотреть свой участок и ехать в поселок. Каково же было удивление старика, когда он в первой же ловушке обнаружил песца. Аким радостно подбежал, вынул добычу и осмотрел зверька со всех сторон… Но в груди его ворохнулось смутное подозрение…Он, конечно, понял, что в этот раз внук хотел поддержать своего деда. Это он оставил свою добычу в ловушках старого охотника, ведь он видел, как тот переживал из-за неудачи на охоте. Аким сначала рассердился на внука, но, когда понял, что Никишка сделал это из-за беспокойства за него, он больше не хмурился. Незаметно смахнув набежавшую слезу, сказал:
- Хорошее сердце у тебя, Никишка, и глаз зоркий, и рука твердая. Спасибо тебе, дорогой!
- За что спасибо? — улыбнулся Никишка. — Я же тебе, дедушка, долг вернул!

Горящий камень
Старый Янтоургин лежит в больнице. Он ждет возвращения из Москвы младшего сына Чайгуургина, который выучился на геолога. Из рассказа сына он понял, что тот ищет «черный камень, который горит». В молодости Янтоургину пришлось столкнуться с таким камнем, когда он охотился на пушного зверька. Ему пришлось ночевать у сопки с названием Гора спящего оленя. Он тогда развел огонь, собрал какие-то черно-бурые камни, обложил ими костер. Пока вода в котелке закипала, он устраивал себе лежанку. И вдруг он увидел, что камни, на которых стоял котелок, горели жарким огнем… Молодой Янтоургин верил старым преданиям, что на Горе спящего оленя обитают злые духи. А он осмелился помешать им, и в отместку владыки подземелья зажгли камни. Ну и натерпелся же тогда страху Янтоургин. А сейчас, после рассказа сына, он понял, что за камни это были. И он решил, что обязательно поможет Чайгуургину в поиске «горящего камня».

Самородки
Сморчков, учетчик таежного леспромхоза, человек нелюдимый, угрюмый, обманным путем увольняется с работы. Вместе с местным жителем Чуллургасом Тегенюровым направляется в Рудный городок. Но цель у Сморчкова другая: он должен попасть в Глухую падь, где он, когда-то работая там, случайно нашел самородок размером с голубиное яйцо. Тайно намыв целый мешочек золота, припрятав его, он мечтал вновь попасть в это место, чтобы добыть еще больше золота. Так как Сморчков плохо ориентировался в чужой местности, он попросил своего попутчика сопроводить его в Глухую падь. Под воздействием выпитого, он поведал свою тайну проводнику Тегенюрову, пообещав ему поделиться добычей, но Чуллургас Тегенюров по-своему, по совести, решил сдать власти вора Сморчкова.

Тегенюр
Каюр Тегенюр собирался в дорогу. Проверил упряжку, полозья нарт, привязал собак-ездовиков и направился в дом. Он жил один. Жена умерла 20 лет назад при тяжелых родах. Каюра в колхозе уважали. Этот низкорослый мужчина, крепкий и жилистый, славился своей выносливостью. Много лет подряд Тегенюр возил почту из районного центра. Возить почту - нелегкое дело. Чтобы попасть в районный центр, нужно сначала ехать берегом моря, затем перевалить через угрюмые отроги хребта Дьжороху, над которыми бушуют такие пурги, что и нарта, и собаки, и каюр - все несется туда, куда гонит ветер. Не один охотник нашел там смерть, настигнутый снежной лавиной. Многие колхозники наотрез отказывались от этой работы…
Если Тегенюр сказал, значит выполнит. Не было еще случая, чтобы он нарушил свое слово. И сегодня, на рассвете он засобирался в путь. В селе «Рассвет» открыли новый клуб. Люди ждут новую кинокартину. Надо успеть к пяти часам. Каюр старательно увязал на нарте коробки с кинолентами и, повышая голос, дал команду собакам. Путь пролегал через ледяной залив. Рассчитывать на чью-либо помощь в этих пустынных местах не приходится. Смекалка и мужество каюра помогли преодолеть опасный путь. Пусть с опозданием, но привез киноленту в село. А люди верили в него до последнего. Но и они волновались за него, если бы Тегенюр до ночи не объявился, то жители села должны были выйти на поиски, они даже приготовили нарты. А уставший каюр улыбался. Под меховой рубашкой на груди у него копошились теплые живые комочки-щенки, которых он нашел на морозе по дороге в село.

Огонь в яранге
Житель тундры, старый чукча Ральтувья был возмущен тем, что дочь Анна решила стать пастухом стада. Так было решено на колхозном собрании. Старик недоумевал: невиданное это дело, чтобы оленей пасла женщина. Пастух должен быть сильным, быстро бегать, не бояться хищников, видеть ночью, как сова, и слышать, как ступает волк, подкрадываясь к стаду. Разве все это женщина умеет? Хо! Место женщины в яранге. Она должна ухаживать за детьми, готовить пищу мужчинам. С нее и этого хватит! А дочь Анна, невзирая на протест отца, выходила на ночные дежурства, а после, уставшая, разводила огонь и варила еду для отца. Не мужское это дело готовить еду, поэтому отец голодный сидел в холодной яранге, ожидая возвращения дочери. Однажды Анне в одиночку пришлось отпугивать стадо волков, и она не потеряла ни одного оленя. Много дум передумал старый Ральтувья. Поняв, что дочь счастлива и успешно справляется с этой мужской работой, решил: пусть дочь живет так, как ей нравится. А он должен помочь Анне: она придет усталая, замерзшая, голодная… Передав стадо сменному пастуху, Анна медленно побрела к стойбищу. От усталости ныли руки и ноги. Она неуклюже пролезла под поласть, и недоуменно остановилась: в яранге ярко горел огонь, а Ральтувья, с пятнистым от сажи лицом, хлопотал у огня.

Над пропастью
Третьи сутки блуждают заброшенные диверсанты по необъятному безмолвию Чукотки. Кэмаль шел по земле, на которой родился, и, точно волк, озирался по сторонам. Правда, от парашютов остался пепел. Следов никаких нет. Но он боялся и вздрагивал при каждом шорохе. Двадцать лет минуло с тех пор, как Кэмаль покинул берега родной Чукотки…Пройдя школу разведчиков на Аляске, он вернулся на родину, чтобы совершить вместе с напарником диверсию - заложить взрывчатку в поселке Новостройка. Неверная карта увела путников в противоположную сторону, поэтому они не смогли выйти в правильном направлении. В дороге им встретился юноша Чичинеут, торопящийся в родное стойбище к родителям. Начались каникулы. А еще через две четверти он получит аттестат зрелости и поедет учиться в Москву, чтобы поступить в институт иностранных языков. Чичинеут усердно изучает английский язык. Он уже со словарем в подлиннике читает Шекспира.
Дорога шла в гору. Размахивая руками, спотыкаясь и падая, к нему бежали два человека, белых от инея. Закон тундры гласит: если человек попал в беду, ему нужно помочь. Юноша пригласил путников в стойбище. Там оленей дадут и проводника знающего. Но из тайного разговора незнакомцев, которые переговаривались по-английски, Чичинеут понял, что люди эти не с добром здесь, а ему самому грозит смертельная опасность. Решение пришло сразу. Юноша рывком развернул упряжку вправо и принялся яростно нахлестывать оленей. Закинув ветвистые рога к спинам, животные стремительно мчались под уклон. Чичинеут сидел как впаянный. Ветер выжимал из глаз слезы. Но юноша этого не замечал. Он помнил лишь одно: сзади враги, а впереди пропасть. До обрыва было совсем близко. Он был на своей родной земле, которую знал с детства и любил. Он не собирался умирать и придумал другое…Многотонная глыба снега, нависшая над обрывом, с шорохом осела и рухнула в пропасть. Из черной пасти ущелья не доносилось ни одного звука. Лавина погребла под собой упряжку и врагов…Цепляясь голыми пальцами за обледенелые заструги, Чичинеут катился вниз. Ломая ногти, напрягая все силы, юноша ухватился за голыш и почувствовал, что ноги его повисли над бездной. Упершись подбородком в наст, Чичинеут подтянул одну ногу, нащупал коленкой выемку и осторожно подтянул тело. Потом приподнялся и перевалился через камень. Через минуту он, тяжело дыша, стоял у валуна.

В плену льдов
Их было шесть человек. Они стояли у самого края льдины. Неизвестная людям сила оторвала льдину от припая и понесла в холодное безбрежное море. Берег растворился в сумерках. Рыбаки не знали, в каком направлении несло льдину, пленниками которой они оказались. Перед всеми стоял один тревожный вопрос: куда их несет слепая стихия, сумеют ли они выбраться из ледяного плена без теплой одежды, без огня? На много километров один только лед и лед, а под ним и вокруг - студеное море. Есть такая присказка: «Деньги потеряешь - мало потеряешь, друга потеряешь - много потеряешь, дух потеряешь - все потеряешь!»
Восемнадцать суток шесть человек шли вперед на юг, пробираясь по битому мелкому льду, ежеминутно рискуя провалиться. Шли не жалуясь, не плача, не проклиная судьбу, волоча за собой опустевшую нарту, они шли с черными, обмороженными лицами, с губами, покрытыми гноящейся коркой. Только глубоко запавшие глаза лихорадочно блестели. Путники съели последнюю рыбу и по крохотному камешку хлеба, с бумаги старательно соскребли все крошки масла. И холод донимал сильнее. Бригадир не знал, ищут их или поиски уже прекратили, не мог он отнять последнюю надежду у людей, поэтому, как мог, вселял в них веру в спасение, а иначе обессилевшие они не поднимутся, и эта глыба льда станет их могилой…Их искали… Гул самолета снова начал нарастать. Вот самолет с ревом промчался над рыбаками, развернулся. От него отделилась черная точка, клинком вспыхнул парашют…

Встреча
Жизнь иногда такую загадку задает… В лагерь геологов приезжает новый техник, в котором начальник экспедиции Иванов Петр Иванович узнает своего родного сына, с которым он потерял связь много лет назад. А сын не знает отца, считая его предателем, но в тоже время, мечтает с ним встретиться…Познакомился Петр с Софьей будучи студентом. Хотел, чтобы жена поехала с ним в экспедицию в тайгу, но Софья наотрез отказалась. Находясь вдали от жены, работая в тайге, Иванов узнал радостную весть о рождении сына. Увидеть его пришлось лишь через полгода. И снова разлука с семьей. Стали реже приходить письма от жены, а потом и вовсе связь прервалась. Сколько бы ни писал Иванов жене писем, адресат не отвечал. На дни рождения сына Петр всегда отправлял ему подарки. И вот, через 20 лет состоялась встреча отца с сыном. Виктор очень любил мать, а отца считал бессовестно их бросившим. И как быть в этом случае отцу? Как раскрыться перед сыном? Как рассказать правду, чтобы сын не отверг мать, ведь это она скрыла правду расставания с его отцом, хотя и хотела, чтобы сын тоже стал геологом.

Обида
Ихтиолог Степан Иванович из института охотничьего хозяйства приехал на Диринские озера с заданием выяснить, действительно ли ондатра расселилась в этих водоемах. Если это подтвердится, то следовало изучить условия ее обитания и возможности организации здесь ондатрового специального хозяйства. В далекой глуши стояла избушка ихтиолога, до ближайшего населенного пункта было километров двадцать. Ближе всех к Диринским озерам находился Арбахтахский рыбозавод, и был уговор, что оттуда будут доставлять все необходимое для Степана Ивановича. Дни проходили незаметно. Степан Иванович часами наблюдал у озера за его обитателями. Незаметно подошла осень. Наконец-то приехал помощник-рабочий из местных жителей. Теперь вечера Степан Иванович коротал не один. Бойцов Дмитрий Петрович оказался человеком добрейшей души, всю жизнь работал плотником. Сын его, Бойцов Николай Дмитриевич, был директором Арбахтахского рыбозавода. Старик был большой охотник поговорить. С радостью поведал, что с нетерпением ждет весточки о рождении первого внука, который должен был скоро родиться. Мечтал о том, как будет нянчиться с ним. И постоянно твердил: «Придет обоз, письмо от Кольки получим, узнаем, кто на свет прибавился».
Была у старика боль за сына. Не нравилось отцу отношение сына к рабочим, его грубость, черствость. Сильно переживал, что поссорился с сыном из-за этого. Поэтому и уехал от него в Диринские озера…Подошла пора, и выпал по-зимнему хрусткий снег. Приближался ноябрь. Дмитрий Петрович все чаще выходил на пригорок и смотрел в ту сторону, откуда должен был прийти обоз. Вечерами он старательно скрипел пером, выводя крупные, неровные буквы: писал сыну и невестке письмо о том, чтобы ребенка каждый день купали, а потеплеет, на улицу его выносили…И тайком мастерил из дерева детские игрушки. Петрович первым услышал отдаленный лай. Схватив полушубок и, позабыв про шапку, выскочил на улицу. «Перво-наперво давай письмо!», - потребовал Петрович, протягивая руку к проводнику. Но письма от сына не было, ни строчки он не написал отцу…Старик ссутулился и сразу стал ниже ростом. Волосы его покрывались изморозью, словно седели на глазах. Он несколько минут стоял неподвижно, беспомощно моргая глазами, затем провел ладонью по лбу, повернулся и, пошатываясь, побрел к избушке…

Толурнакто
Молодые охотники Айкар и Назар вместе с бригадиром Туктаром пережидают непогоду. Уже который день над тундрой бушует пурга. Поздними вечерами старый Туктар рассказывал легенды. Он их знал много. Особенно юношей поразил рассказ о сильном и мужественном эскимосе, жившем в далекой Аляске много лет назад. Приезжие купцы, опаивая местных охотников, обманным путем забирали у них пушнину. А старый Кэрнаук в пьяном угаре продал свою дочь красавицу Айхвиу, возлюбленную Толурнакто… Сильный и мужественный Толурнакто не смог смириться с потерей любимой, которая должна была стать хозяйкой в его игле. Он отомстил за невесту, убив ее обидчика. Местные эскимосы побаивались американцев, знали, что закон белых очень жесток. Он не знает ни пощады, ни милосердия. И вот приговор: смертная казнь…

Друзья
Настроение у Айкара, несмотря на усталость, было бодрое и веселое. Сегодня охота удалась. Но мысли были о девушке по имени Саргылана. Здесь, в далекой тайге, он понял, как она ему дорога. Все надежды, все лучшие помыслы теперь нераздельно связывались с ней. Вечереет, надо торопиться, его дожидается закадычный друг Назар. В этом году Назара назначили бригадиром. Он аккуратен и точен. В избушку является всегда в условленное время и ругает товарища за опоздания. Но как не думать о Саргылане! Разве найдешь еще такую девушку? Бесшумно скользя на лыжах, загадал Айкар о том дне, когда он подойдет к пастушке и скажет: «Саргылана, я очень люблю тебя...».
После ужина Айкар расстелил на скрипучем топчане лохматую шкуру медведя и с удовольствием вытянулся на ней. Улыбка иногда едва заметно приподнимала уголки губ юноши: он мечтал о своей девушке. В разговоре с другом Айкар нечаянно проговорился, назвал имя любимой. Назар удивленно привстал. Лицо его потемнело. Помолчав, от ответил: «Я тоже люблю Саргылану». В избушке крепко залегло ничем не нарушаемое безмолвие. Лишь в печурке, догорая, потрескивали поленья…Не вспомнили товарищи в этот момент, как еще маленькими, состязаясь, они бросали камешки в озеро, учились арканить оленей, сообща плели силки на куропаток. Семь лет сидели за одной партой. С детства они были лучшими друзьями.
Утром следующего дня Айкар обеспокоенно глянул на небо. Инстинктом охотника юноша предчувствовал надвигающуюся непогоду. Долго не раздумывая, он разобрал лыжи и принялся завязывать на торбасах сыромятные ремешки. Оставаться в избушке на целый день Айкар не хотел. Молчание и ссора с другом угнетали его. А первым заговорить о том, что волновало их, он бы не осмелился. Из избушки вышел бригадир. Он тоже внимательно поглядел на медленно ползущие тучи и предупредил: «Не ходи. Пурга скоро будет!». Но Айкар, не оглядываясь, решительно двинулся в путь. «Кто бы мне объяснил: почему так получается? Девушек в нашем колхозе много, а понравилась нам Саргылана. Мы никогда не ругались, а тут вот поссорились!», - грустно размышлял Назар, смотря в ту сторону, где в тумане растворилась фигура друга… Погода портилась быстро, ветер усиливался. К вечеру Назар встревожился не на шутку. Товарища не было. Назар вырвал из тетради чистый лист и написал: «Айкар! Буду искать тебя по Черной речке. Если придешь раньше, не беспокойся». И размашисто приписал: «Твой друг Назар».
Когда Айкар, похожий на снежный ком, неуклюже протиснулся в избушку, в печурке еще ярко пылали дрова, а из носика чайника с бульканьем выпрыгивали пузырьки. Раздевшись, он заметил, что в избушке пусто. Назара нет. Как хотелось полежать, отдохнуть после утомительного перехода, но он поднялся, высматривая, где висят сухие кянчи… На своем участке Айкар знал каждую ложбинку, каждый бугорок. Он уверенно бежал на лыжах вдоль речки. Иногда он включал небольшой карманный фонарик и подсвечивал им. Не сразу сообразил Айкар, что вынырнувшее из мрака на луч фонарика неповоротливое взъерошенное существо - это и есть Назар. Смерзшаяся одежда коробом топорщилась на нем, с обледенелых меховых штанов Назара свисали длинные сосульки. Айкар понял, что друг провалился в воду. Бригадир с усилием переставлял ноги, сгорбленный, будто старик. Назар беспрерывно спотыкался и падал. «Устал. Не добежит. До избушки не близко, - сообразил Айкар. - В лес надо. Костер разжечь». Не прошло, кажется, и минуты, как пламя охватило наваленный в кучу сушняк. Айкар усадил приятеля у костра и принялся стаскивать с него дошку. Стараясь быть спокойным, он осмотрел руки Назара. Пальцы прихватило, и юноша с ожесточением стал натирать их снегом. Немного отогревшись, Назар задвигался, усаживаясь удобнее. Айкар устроился рядом с другом, крепко обнял его, согревая своим теплом.
- Думал, умру... - после длительного молчания прошептал Назар. - Спасибо тебе, друг!
- За что? — смутился Айкар. - Ты же первый пошел искать меня...
Помолчав, он сказал: «Назар, разве могут из-за девушки навсегда поссориться два настоящих друга? Я считаю, что нет. Ты полюбил Саргылану. Пусть будет так. Я не буду мешать твоему счастью».
Но Назар, протянувший за угольком руку, отрицательно покачал головой и ответил, как всегда, не спеша и обдуманно: «Нет, Айкар, так поступать нельзя. Это будет несправедливо. Лучше сделаем вот так: кончится промысел, вместе поедем в поселок и скажем Саргылане, что мы оба полюбили ее. Сердцу девушки ошибаться нельзя!»

Дитенок
Дементий, кряжистый и крепкий старик, привычным движением открыл дверь небольшой избушки, затерянной в далекой тундре. Осторожно вынул из-под облезлой пыжиковой тужурки маленького, словно завернутого в мягкий желтоватый пух, лебеденка. Голос у Дементия негромкий, ласковый. Но лебеденок, неуклюже переваливаясь с боку на бок, спешит в дальний угол, забивается там и замирает.
Дементий не один десяток лет безвыездно жил в тундре. Он содержал почтовый станок - закопченный дымом домик. Зимой здесь, напрямик через многочисленные острова и протоки, пролегала дорога. Каюры заезжали к старику отдохнуть, попить чаю и поделиться с ним последними новостями. Было людно и весело. Летом же старик был почти все время один. За долгие годы он привык к одиночеству, неделями мог не проронить ни слова. Но иногда хотелось поделиться с кем-нибудь своими думами.
Постепенно Дитенок перестал дичиться. Когда старик входил в дверь, птенец, обрадованно попискивая, ковылял к нему. Теперь, когда в доме было это живое беспомощное существо, Дементий словно переродился. Находя в тундре что-нибудь особенно вкусное, он тщательно собирал все в кожаную сумку. Домой старик спешил бодрой, помолодевшей походкой. Вечерами старик заводил неторопливые монологи. Слушатель устраивался у него на плече, долго возился, усаживаясь удобней, и дремал, пригретый теплом щеки…
В тундру вступил август. Дитенок начал одеваться в белые плотные и крепкие перья. Ноги у него уже не разъезжались в разные стороны. Вскоре Дементий стал брать птенца с собой. Так они и путешествовали вдвоем. Старик в высоких мягких торбасах, с ружьем за плечами, а сзади него ковылял Дитенок. Наступил сентябрь. Дитенок научился свободно летать и целыми днями проводил на озерах, откуда доносились трубные лебединые крики. Начался отлет птиц на юг. Дементию не хотелось отпускать своего любимца. Он привык к нему. Чтобы лебедь не улетел, старик крепко перевязал ему крылья и не пускал в тундру. А Дитенок затосковал. Днями он неподвижно, как мраморное изваяние, стоял на одной ноге, вытянув шею. Услышав родной клич пролетающей стаи, он жалобно кричал, размахивая связанными крыльями.
Одумался старик, размотал завязки на крыльях, погладил последний раз белоснежные перья и, чтобы не уронить непрошенную скупую слезу, легонько толкнул лебедя от себя. Голос у Дементия задрожал: «Пусть минует тебя пуля охотника и прочие несчастья!». Почувствовав свободу, лебедь разбежался, распустил крылья и с шумом поднялся в воздух. Словно прощаясь, он сделал над Дементием несколько кругов, поднимаясь все выше и выше. Потом испустил призывный крик и полетел прямо на юг. Старик, не отрываясь, смотрел ему вслед. Вот и улетел Дитенок! Дементий медленно стянул с головы шапку и помахал. Птица- не человек. Скорей бы зима подошла. Каюры приедут, люди. От них и тепла вроде больше и светлее вокруг…

Выстрел
Лена была спокойна и величественна. Широкой извилистой полосой проложила она себе дорогу между высокими оголенными горами. Угрюмые скалы неподвижно застыли над рекой. На тесной палубе катера сидели пассажиры. Щурясь от яркого солнца, рулевой иногда поворачивал штурвал. Тогда казалось, что береговые скалы начинают двигаться и уплывают в сторону от катера. Из люка высунулся моторист, весь запачканный мазутом. Лицо у него было усеяно капельками пота. Он не спеша закурил папиросу и задумчиво смотрел на быстро убегавшие назад речные струи. На корме матрос укладывал тонкий трос в аккуратную бухту. Делал он это старательно и неторопливо. Вдруг полусонную тишину разорвал громкий возглас моториста: «Смотрите, горный баран!». Пассажиры кинулись к борту, принялись с жадным нетерпением шарить взглядом по скалам. Сначала ничего не было видно: сероватая шерсть чубуку почти сливалась с глыбами известняка. Снежный баран-чубуку стоял на самом краю утеса и с любопытством глядел на катер. Баран стоял неподвижно, напоминая изваяние, высеченное искусной рукой скульптора. Никто не заметил, как из кубрика выскочил старшина. Мускулистое тело его было покрыто ровным слоем загара. Весь он был ловкий, подобранный. Движения скупые, точно рассчитанные. Разглядев, передернул затвор карабина. Наступила такая тишина, что стало слышно, как на берегу перекликаются невидимые кулички-непоседы. Старшина напрягся. Желваки мускулов вспухли на его руках. Все ждали выстрела с каким-то болезненным нетерпением. Секунды бежали томительно медленно, а выстрела не было… Грохот выстрела упруго толкнулся в скалы и, отраженный от них, покатился по реке. Пуля чиркнула о камни и рикошетом ушла в воздух. Чубуку испуганно вскинул голову, смешно подпрыгнул на одном месте и огромными скачками пустился наутек. Старшина долго стоял, не двигаясь, и смотрел вслед скрывшемуся животному. Выражения лица его не было видно, но почему-то казалось, что он улыбается…

Але Вдруг собаку остановил неприятный, резкий запах. Она никогда еще не встречала такого запаха, но инстинктивно почуяла: это враг. Але, вскинув уши, крадучись, двинулась вперед. Громадный медведь-шатун, привстав на дыбы, жадно прислушивался к топоту стада. Зверь был голоден. Глухо заворчав, он двинулся наперерез оленям. Але с молоком матери впитала в себя обязанность охранять оленей. Этому ее с детства обучал и хозяин Вельвин, за это кормил и ласкал ее. Огромный зверь приближался. Еще минута - и будет поздно. Со вздыбившейся шерстью Але бросилась навстречу медведю. Казалось, сердце готово было выскочить из груди, но собакой уже руководило чувство, более сильное, чем страх. Тоненький, прерывистый лай рассек тишину. Олени на миг в тревожном ожидании приостановились. Але с разбегу вцепилась зверю в заднюю ногу и, не дожидаясь, пока он обернется, отскочила в сторону. Только бы услышал Вельвин! Он всегда в трудную минуту приходит на помощь. Медведь упорно пробирался вперед, огрызаясь на рыжую собачонку, он спешил поживиться вкусной добычей. Увидев, что шатун не останавливается, Але обогнала его и запрыгала перед самой мордой. Разъяренный преследованием, медведь поднялся на дыбы и, уловив момент, взмахнул когтистой лапой. Собака с разорванным боком отлетела в сторону. Как во сне, услышала она громкий возглас Вельвина, выстрел и предсмертный рев зверя. Потом наступила тишина...Когда к Але вернулась способность ощущать окружающее, она увидела полог яранги и склоненные над ней знакомые лица. Рядом был человек, который появлялся в стаде, когда заболевали олени. Он приходил обычно с объемистой сумкой, в которой, казалось, были собраны самые отвратительные запахи. Але недолюбливала ветеринара и держалась от него подальше.
- Ничего, ничего! - приговаривал ветеринар, осматривая собаку. - Такой герой не погибнет. Молодец, медведя не побоялась! Але будет жить!

Возвращение Булунка
Павел Стручков медленно поднимался в гору. За спиной поблескивал ствол ружья. Неожиданно зоркие глаза охотника увидели в редколесье настороженную оленью голову. Стручков вскинул к плечу карабин и прицелился. Добычей охотника оказалась дикая олениха. К ее телу прижимался маленький рыженький олененок…Когда охотник добрался до жилья, сгустились, сумерки. Около своего тордоха Павел снял с плеч ношу и устало опустился на пенек. Олененок нетвердо встал на ноги, пятясь боком, сделал несколько неуверенных шагов. Олененка назвали Булунком. К середине лета он подрос. Теперь он целыми днями бродил по тундре, выбирая сочные ростки травы, а к вечеру рысцой трусил к тордоху, раздвигал рожками полог, и настойчиво требовал молока... Наступил сентябрь. Птицы улетели. Горы уже покрылись снегом. Стойбище собралось откочевывать на юг. К зиме у Булунка выросла теплая серая шерсть с белыми пятнами на задних ногах. Так и не удалось приручить его к стаду. Теперь он целыми днями пасся один недалеко от стойбища. Как-то в сумерки недалеко от Булунка прошло стадо диких оленей. Он был в тундре и, инстинктивно угадав, что это сородичи, постоял несколько минут в нерешительности и побежал к ним. Булунок остановился, оглянулся назад и долго смотрел на тордохи, над которыми веревочками вился дымок, затем бросился догонять ушедшее далеко вперед стадо…Павел, отправив семью в поселок, всю длинную полярную ночь кочевал по лесам, добывая пушного зверька. Весной он вновь вернулся на старое стойбище, раскинул свой тордох. Однажды, делая обход своего участка, окидывая взглядом знакомые изгибы гор, Павел вспомнил о Булунке…
А Булунок вместе со стадом переходил из одного распадка в другой в поисках корма. Булунок нашел место, богатое ягелем, и, увлеченный кормежкой, отстал от стада. Легкий, чуть слышный шорох заставил его вскинуть голову, и в тот же миг на него бросился волк…Булунок шарахнулся в сторону и потом стрелой помчался вперед. Волчья стая устремилась за ним. Пробежав несколько километров, Булунок остановился. Стая настигала. С холма виднелись громоздившиеся вдалеке горы, между которыми лежала долина. Булунок узнал это место. Полузабытый вид человеческого жилья и воспоминания о беззаботном детстве возникли в его памяти…
Павел подходил к стойбищу. В этот момент на гребне показался олень. Олень бежал устало. Он уже выбился из сил. Волчья стая неумолимо настигала его. Передний хищник был всего в десяти метрах от своей жертвы. Увидев человека, олень бросился к нему. Изумленный Павел узнал Булунка. Раздался выстрел - и передний волк ткнулся головой в снег. Остальные повернули и скрылись за сугробами. Олень, забежав за спину охотника, остановился как вкопанный, его ноги подкашивались, раздутые ноздри не успевали втягивать воздух. «Вoвремя подоспел!» - Павел потрепал Булунка по холке, подобрал убитого хищника и направился к стойбищу. Олень покорно пошел за ним. Около тордоха Павел воткнул в снег лыжи, привязал Булунка и сказал: «Живи у человека, спокойнее будет!».

Книга советского якутского писателя Юрия Ивановича Шамшурина (1921 – 1973) «Северная широта» состоит из 15 увлекательных рассказов о жизни людей, живущих на широких просторах Севера. «Северная широта» – это не только просторы северного края, но и широта души, людей, живущих в тайге, тундре, на краю морского берега.

Пересказала Людмила Семеновна Терехова, ведущий библиотекарь Центра детского чтения Национальной библиотеки РС (Я)